Формирование коллектива экопоселения

ПРИЕМ НОВЫХ УЧАСТНИКОВ И ФОРМИРОВАНИЕ КОЛЛЕКТИВА ЭКОПОСЕЛЕНИЯ

 (1) Соседство в экопоселении и вопрос о доверии.

Разные поселения по-разному подходят к вопросу о приеме новых участников и формировании коллектива. Где-то действует очень строгая процедура, и даже часты отказы (Ковчег), где-то, наоборот, принимают любого, кто хотя бы слышал о книгах Мегре ("Ты читал книги Мегре?" - "Да, еще пятнадцать лет назад, все 11 штук." - "Ну, приходи к нам в клуб".) и хочет взять землю (курганские Родники). Где-то определяющим фактором является готовность уплатить достаточно большую сумму денег за землю (пермская Благодать). Однако следует заметить, что результаты во всех этих случаях неодинаковые, и наблюдаются даже некоторые довольно характерные закономерности, хотя, конечно, вам самим решать, какие результаты считать для себя подходящими, а какие - не очень. Все зависит от той цели, которую организаторы и основная часть группы ставит (осознанно или неосознанно) перед собой.

В городских анастасиевких клубах и инициативных группах люди часто говорят, что ищут себе соседей. Однако далеко не всегда при произношении этого слова в него вкладывается именно тот смысл, который оно несет применительно к реальной совместной жизни в экопоселении. Сосед - это человек, с которым мы рядом живем, а не просто встречаемся по вечерам один раз в неделю в клубе. Причем, соседство в сельской местности и тем более в экопоселении, предполагает куда более тесную связь между людьми, чем соседство по городской квартире. В городе можно жить годами и так и не узнать, кто же твои соседи по лестничной площадке - и ничего от этого не потерять. В поселении же соседство - это постоянное тесное взаимодействие. Это:

-- вопросы о границах и приграничных посадках и об уходе за пограничной территорией (например, прокос дороги-межи между участками),

-- постоянная соседская помощь (одолжить инструмент, попросить семян или продуктов, присмотреть за домом, полить цветы и покормить домашних животных при отъездах и т.д.),

-- совместное пользование множеством общих объектов - родниками, колодцами, баней, гаражом, генератором и т.д. (причем вещь может быть как формально общей, скажем, Общий Дом поселения или родник, или общей по соглашению или по смыслу ситуации, например, когда баня стоит на участке конкретного помещика, но пользуются ей многие, ибо они помогали ее строить, или когда кому-то достается участок с уникальными для поселения ресурсами - например, в СветоРусье одной помещице достался прекрасный малиновый сад, в который за малиной до этого всегда ходили не только другие поселенцы, но и даже деревенские),

-- постоянное участие во множестве совместных дел, касающихся как всего поселения, так и отдельной группы поселенцев (поселенческая школа; совместное предприятие, например, столярная мастерская и пилорама в Ковчеге; совместные вечера и праздники, общие дела по приему гостей поселения, взаимоотношениям с внешним миром и т.д.),

-- круг общения и идейное окружение (имейте в виду, что именно эти люди будут влиять и даже формировать ваше настроение и ваши мысли), и многое другое.

Сосед в поселении - это человек, которому ты должен быть готов полностью доверять, ибо вы оба являетесь частями единого тела - организма поселения. Поэтому когда в инициативной группе вы подбираете себе будущих соседей, то имейте в виду, что с этими людьми вам придется не только здороваться при встречах и время от времени вести разговоры об урожае, сортах и семенах (а именно этим ограничивается как правило взаимодействие соседей по даче в дачном поселке, что с легкой руки В.Н.Мегре очень часто считается образцом и для экологического поселения). Вы подбираете людей, с которыми вместе вы будете жить (может даже, поначалу и в одном доме), работать, воспитывать своих детей, иметь общее имущество и вести общие дела.

Понятно, что горожанину часто еще очень трудно представить все те многообразные взаимоотношения, в которые он будет вовлечен со своими соседями по поместью, однако вот некоторые примеры из городской жизни, которые помогут это лучше прочувствовать. Оценивая нового человека, спросите себя:

-- смогли ли бы вы жить с ним (с ней) в одном доме?

-- смогли ли бы вести общие дела? Общее хозяйство? Совместный бизнес? В каких пределах?

-- доверяете ли вы человеку настолько, чтобы, например, прописать его у себя дома, будучи уверены, что он не злоупотребит этим (поселенцам очень часто приходится прописывать друг друга у себя дома, т.к. на все поселение может быть только один или два дома, где можно прописаться)?

-- готовы ли вы доверить этому человеку в пользование ваши вещи, имеющие определенную ценность (электро- и бензо-инструмент и другую технику, документы и пр. - в поселениях, особенно на первых, люди очень часто одалживают друг у другу довольно ценные вещи, и если с самого начала коллектив подбирался случайным образом, то отказать, когда просят, вроде бы и неудобно; однако когда доверие не оправдывается, то последствия этого могут сказаться не только на отношениях двоих соседей, но и на всем поселении)?

-- доверили ли бы вы этому человеку крупную сумму денег?
-- согласились ли бы вы иметь с этим человеком в общей собственности имущество, особенно ценное (скажем, квартиру или машину)?

-- доверили ли бы вы этому человеку присматривать за вашим домом в ваше отсутствие (например зимой, когда дом нужно топить)?

-- поймет ли этот человек, сможет ли он адекватно и конструктивно воспринять, если вы откажете ему в какой-то услуге или выскажете ему в лицо критическое мнение о каких-то его поступках?

   Конечно, необязательно, что с каждым из своих будущих соседей вам придется пережить все эти случаи, однако вероятность, что многие из них и далеко не с одним - весьма высока. Если, конечно, вы действительно намерены создавать именно поселение, а не дачный поселок, и жить там постоянно. В дачном поселке требования к соседям на порядок ниже - именно в силу того, что основная часть жизни людей протекает за его пределами.

Пожалуй, что добиться доверия всех ко всем при нашем уровне развития общества все же малореально, но очень важно чтобы (1) все-таки большинству соседей человек доверял, (2) чтобы в поселении не было людей, которым не доверяет большинство. По наблюдениям ковчеговцев, если эти условия соблюдаются – уровень отношений заметно возрастает.

Таким образом, основной и самый главный принцип формирования коллектива для экопоселения, ориентированного на постоянное проживание - это максимальное ДОВЕРИЕ во всем. Готовность без малейшего страха доверить этому человеку свои деньги, свое имущество, свою жену, своих детей, самого себя.

Как говорят в Ковчеге, "принцип отбора при приеме в наше поселение, не простой, а очень простой: мы принимаем лишь тех, кого на самом деле искренне желаем здесь видеть в качестве своих соседей". Т.е. основной критерий - не умственное понятие (читал книги, вегетарианец, не курит, не пьет и т.п.), а именно чувства: открывается ли лично мое сердце навстречу этому человеку или нет.

Доверие совершенно не зависит от религиозных взглядов, идейных предпочтений (хотя эти вещи важны для формирования общего образа поселения), отношения к питанию или к сексу. Оно возникает как-то само по себе, оно либо есть, либо нет, и это иногда бывает невозможно объяснить, пока не пообщаешься с человеком несколько лет. Известно, что из двух священников одной и той же конфессии один вызывает у человека желание исповедаться, а другой - сменить религию. Люди, доверяющие друг другу, могут высказать свои взгляды, зная, что не наткнутся на осуждение и не осудят сами. Или же, напротив, естественно и тактично они будут избегать разговоров на темы, где их взгляды расходятся (особенно, когда эти темы имеют мало отношения к повседневной практической жизни).

И, как показывает практика, в одном поселении могут жить душа в душу вегетарианец с мясоедом или поклонник Уолша с классическим ведиком, слушающим лекции Торсунова. В СветоРусье с женой-анастасиевкой живет человек, который не смог прочесть и одной книги Мегре - "хотя идея и хороша, но книжка неинтересна". Поклонник Ошо, отстаивающий врожденную сексуальность человека и не верящий особо ни в какие программы по построению Светлого Будущего в России или где-либо, он, тем не менее - один из активнейших деятелей поселения, один из тех, на ком "все держится" - и строительство, и общественная жизнь, и, добавлю от себя, быть может, даже и духовность. В то же время, два вегетарианца, воздержанца и ортодоксальных приверженца слов Анастасии могут на дух друг друга не переносить и быть совершенно бесполезными в смысле поселенческой жизни.

(2) Формирование коллектива в Ковчеге.

Когда я был в Ковчеге и разговаривал с Дмитрием Ватолиным, Федором Лазутиным и другими поселенцами, я был поражен тому, насколько внимательно и ответственно подходят эти люди к формированию коллектива в своем поселении. Вот некоторые мысли, которые я там услышал:

-- Возможен ли отказ в принятии в поселение?

-- Отказ возможен и в некоторых случаях даже необходим, ибо так будет лучше для всех - и самих поселенцев, и того человека, который пока еще ясно не осознает, что все равно у него не получится здесь счастливой жизни, если заметная часть жителей поселения втайне будет против его присутствия здесь. Критерием являются не только логические рассуждения, но и то, что говорят нам чувства. И если у нас возникает какое-то неблагоприятное чувство к человеку, то, даже и осознавая, что такое чувство  может быть обусловлено нашим собственным несовершенством, не стоит принимать человека. Может быть когда-нибудь пройдет время, и мы изменимся, изменится и тот человек, и он придет к нам через несколько лет, и мы по-другому посмотрим на него и примем его. Но пока негативные чувства к человеку явно сильны у многих - в конечном итоге они все равно вырвутся наружу, причем, возможно, очень болезненно и, к тому же, когда будет уже намного сложнее что-то исправить.

-- Дим, а что значит "желаем видеть своим соседом"? Соседом по поместью или соседом по поселению?

-- Если человек не желает видеть новичка в непосредственном соседстве со своим участком, но думает, что "впрочем, ничего страшного, если он будет жить подальше от меня, на другом конце поля", то такой человек поступает неискренне и заодно поступает нехорошо по отношению к другим поселенцам, в том числе тем, которые еще только возьмут там участок в будущем. Ведь им жить непосредственно рядом с этим человеком.

-- Ну, а если вдруг и впрямь на дальнем конце поля новичок окажется лучшим соседом тем, кто там живет?

-- Важна честность и искренность. Если человек говорит, что он не против достаточно дальнего соседства, но не хочет видеть человека рядом, то скорее всего он ощущает, что еще лучше, если бы этого человека в поселении вовсе не было. И это-то и надо высказать. Важно понимать, что когда человек на самом деле искренне беспокоится о том, насколько хорошим соседом будет человек не только для него лично, но и для других, то естественным образом в поселении начинают собираться совершенно замечательные люди, которым все рады. Причем существенно именно чтобы большинство поступало таким образом. При этом интересно наблюдать, как начинает работать вечевой принцип решения вопросов (коллективный разум, если угодно) – когда даже ты сам можешь быть искренне не согласен с каким-то решением, за которое проголосовало большинство, но потом, по прошествии времени, видишь, насколько оно было мудрым.

-- Послушай, но ведь те, кому вы отказываете, все-таки тоже часто верны идее и стремятся делать что-то светлое. Не выходит ли так, что, отказывая им, вы отказываете им в самой возможности сотворения своего родового поместья?
-- Это не так. Никто ведь не говорит этим людям, что "вы ничего не стоите" или что "вы недостаточно верны такой-то идее", на идеи у нас вообще сравнительно слабо смотрят. Нет – единственная задача – попытаться понять степень близости или, напротив, расхождения этих людей с нашим конкретным поселением и теми конкретными людьми, что уже живут здесь. Если мы не чувствуем близости, то говорим, что им и нам будет трудно жить вместе. При этом ничто не мешает им прийти в другое поселение, где живут люди, более близкие им по духу, по взглядам, по ценностям. И в результате будет лучше и им, и нам. Кстати, пожалуй, наиболее частая причина отказа в приеме – это совершенно четкое ощущение, что человек не переедет в ближайшее время на постоянное жительство (именно ощущение, факты и слова могут говорить о другом). Но и это во многом потому, что настрой коллектива – на постоянное проживание, и каждый, кто живет, заинтересован в живущих соседях, что опять таки – близость ценностей.

Важно понять, что принимая новых людей, мы не столько решаем вопрос о наших взаимоотношениях с человеком или занимаемся решением его личных проблем, сколько формируем наш коллектив, творим наше поселение - его внутренний дух со всеми его внешними проявлениями. И поэтому речь идет не о том, хороший человек или нет и надо ли ему помочь с землей для поместья, а о том, кем он будет здесь, в какую сторону он будет тянуть общее дело. Человек может быть очень хорошим, но если в каких-то моментах он настроен на противостояние сложившемуся в поселении положению вещей (или людям), то в результате он может не прибавлять силы коллективу в целом, а наоборот, убавлять. И это очень важный момент. Сильный здоровый коллектив не возникает сам и вдруг, он складывается из силы (и, что важнее, направления ее приложения) каждого человека в этом коллективе. И в этом опять-таки заинтересован каждый нормальный житель. Кстати, единое направление мысли важно и в вопросе приема семей, в которых кто-то из супругов против идеи экопоселения.

-- А как вы достигаете единогласия в таком вопросе? Ведь чувства - такая индивидуальная вещь...

-- У нас в Уставе есть правило, что человек принят, если за него проголосовало более 75% Общего собрания. Конечно, полное единогласие было бы правильнее, но у нас все время пока так не получается, хотя часто решения единогласные. Тем не менее, я уже говорил тебе о коллективном разуме: мнения действительно регулярно необъяснимым образом сходятся вопреки логике. Думаю, кстати, что именно в таком коллективе, т.е. который был сформирован на основе голоса сердца, доверия каждого и появляется коллективная мудрость. Если же мнения поселенцев сильно расходятся, то это означает обычно, что еще рано принимать решение: надо получше узнать человека или ситуацию.

   И еще один важный момент.

-- Когда решается вопрос о принятии семейного человека, то часто его просят приехать вместе со своей половинкой. И если нам неприятен супруг этого человека, и, тем более, если муж или жена против того, чтобы вступить в поселение или даже вообще против самой идеи - это серьезное основание для отказа в принятии. Никто не вправе брать на себя ответственность за разрыв этой семьи и не имеет права прямо или косвенно участвовать в осложнении отношений между супругами. Пусть сначала или придут к согласию, или разведутся окончательно (и такие, и такие случаи бывали). Естественно, что этот момент не распространяется на случаи, когда уже принятый член поселения женится или выходит замуж. Тут уж никто не вправе ничего сказать, раз мы уже приняли человека.

Я прекрасно осознаю, что Ковчег - это редкий случай. Такого уровня ясности понимания того, что они делают и какие последствия может дать тот или иной шаг, у большинства организаторов российских экопоселений, к сожалению, пока нет. Тем не менее, прислушаться к опыту людей, которые уже действительно добились успеха в том, что они делают, безусловно, стоит.

Но вот нюансы, которые осложняют тиражирование этого опыта.

Прежде всего - снова и снова - слыша и говоря о Ковчеге, надо иметь в виду, что это поселение, которое с самого начало было ориентировано на постоянное жительство, и что почти все его организаторы переселились на поля одними из первых. Поэтому о новом человеке, желающем вступить в поселение, здесь судят люди, в большинстве уже живущие в поселении постоянно и потому хорошо представляющие себе, что такое сосед в экопоселении и что в соседе важнее всего. Горожанам же, формирующим еще не поселение, а только инициативную группу, ответить на эти вопросы гораздо сложнее. Поэтому тем, кто желает опереться на опыт Ковчега, можно посоветовать прежде всего самое главное: скорее переселяйтесь на землю сами (организаторы). Тогда понимание многого из того, что сказано выше, придет само.

(3) Осознанный и неосознанный выбор.

Впрочем, если я здесь, в этой статье, ограничусь лишь опытом Ковчега, то скажу только половину правды. Ибо сам я живу в другом поселении, а опыт моего поселения весьма колоритен, поучителен и наводит на некоторые интересные мысли.

Мы, в своем поселении "Родники", соседей не выбирали (по сути у нас может купить землю любой желающий). Я не участвовал в принятии ни одного из новых людей, появившихся на полях после 6 апреля 2005 г., когда я приехал в поселение (хотя появилось их много). Равно, как и в принятии меня в поселение участвовали всего 2 человека. Соответственно, имея такой опыт, я и своих родственников (брата, маму, сестру) привел в поселение, никого не спрашивая. И поначалу, когда на полях постоянно жило 3-5 человек, это никого не волновало: уживались хорошо. Но чем дальше, чем больше людей, так или иначе оказавшихся в группе, начинало действительно ездить на поля и что-то там делать, тем разнообразнее становились отношения.

У нас не было крупных конфликтов общепоселенского масштаба (может быть, потому, что не было еще настолько крупных по значению общих дел или крупных решений), однако проявлений неприязни одного человека к другому - довольно неприятных - было достаточно. Был, например, случай, когда один поселенец угрожал убить собак другого из-за того, что они ловили птиц и разоряли птичьи гнезда на его поле (и то, и другое - "не по-анастасиевски", но попробуйте решить такую задачку сами. В качестве птиц могут здесь выступать и домашние цыплята и утята, например, вместо собаки - кошка и т.д.). Было и такое, что какой-то человек - ну просто неприятен органически, без всякой причины, и когда он рядом, очень трудно сдержаться от раздражения и язвительности. А представьте себе поселенческое собрание, где нужно очень четко следить, чтобы некоторые люди, не дай бог, не начали высказываться, потому что, начиная о деле, они неизбежно выливают на "единомышленников" такой ушат наболевших переживаний, что в нем тонет любое дело! У нас есть люди, которые могут настолько упереться в своем мнении, что совершенно неспособны услышать других, из-за чего какой-либо деловой разговор и решение каких-то практических вопросов становится крайне сложным.

И в такой ситуации увещевания, что "мы все единомышленники и не должны ссориться" действуют слабо - в лучшем случае просто заставляют людей сдержаться и перенести спор на следующее собрание, но никак не разрешить проблему. Потому что когда человек видит рядом с собой людей, которых он в поселение не звал и в соседях видеть не желает, то ему довольно сложно почувствовать, в чем же именно заключается наше "единомыслие".

На примере вопроса о строительстве Общего Дома, который поднимается и обсуждается уже два года, но до сих пор так и не привел к каким-то слаженным конструктивным действиям, а также на ряде других примеров можно сказать, что для решения практических вопросов, для организации совместных дел коллектив, сформировавшийся подобным "случайным" путем, пригоден плохо, и требуется огромная работа, чтобы привести его к работоспособному состоянию.

Однако было бы поспешным делать вывод о том, что, если коллектив в поселении подбирался неосознанно, то теперь "ничего не получится" или "будут большие проблемы". Опыт нашего поселения, где люди живут постоянно, начиная с 2004 года, показывает, что эта ситуация с течением времени претерпевает достаточно интересную эволюцию, которая наводит меня на следующие мысли.

Похоже, что те, кто говорит, что "мы получаем такой коллектив, который заслуживаем", "наше окружение отражает нас самих" и т.п., в очень большой степени правы. Ибо люди в одно поселение, так или иначе, действительно подбираются примерно со сходными понятиями и "заморочками". Даже если сами поселенцы не выбирают себе соседей, то вновь приходящие люди все равно выбирают то поселение, где они хотят взять землю - и руководствуются при этом как правило своими чувствами, симпатиями и антипатиями. Так вот, я не раз замечал, что очень многих людей отпугивают поселения с более-менее сложившимся, четким образом (как Ковчег, к примеру) - у людей возникает страх, что здесь им будут навязывать чужую волю, будут ими управлять. И очень многие сознательно ищут такой коллектив, где будет "побольше свободы", что на практике означает побольше неопределенности в намерениях организаторов поселения.Фактически чем меньше организаторы представляют, что они хотят построить, тем более широкую свободу они декларируют.  И соответственно, к ним в поселение идут люди со столь же смутными представлениями, потому что именно тем, кто не знает, чего хочет, требуется максимум свободы "на всякий случай" ("я не знаю, чего я захочу здесь делать, поэтому возьму на всякий случай три гектара, вдруг двух мне не хватит"). С другой стороны, люди, которые более-менее четко представляют, чего они хотят, идя на землю, не станут искать максимум всего "на всякий случай" - им гораздо ближе вариант с большей определенностью: они выберут поселение, где "меньше свободы", но больше условий двигаться именно в том конкретном направлении, которое им близко.

В итоге люди, хорошо представляющие свою цель, группируются в одни группы (вокруг этой цели), а люди, еще не определившиеся - в другие (без цели, с "максимальной свободой"). Как сказал мой брат, есть поселения, которые создали люди именно с целью создать поселение, а есть "поселения", куда люди просто бегут из города - как бы в абстрактное "море свободы": не потому, что они знают, что будут здесь делать, а потому, что там, в городе, плохо, и нужно оттуда уйти туда, где лучше.

На практике эта "погоня за свободой" означает, что люди собираются вместе для того, чтобы столкнуться с теми самыми проблемами, от которых они хотят убежать, чтобы острее (в массовом, концентрированном виде) ощутить свои собственные "заморочки", набить шишек себе и соседям и сделать из этого, наконец, какие-то выводы, чему-то научиться. Ибо, когда человек, взявший землю без цели, "для абсолютной свободы", сталкивается с "абсолютной свободой" своих соседей, он поневоле будет вынужден задать себе те самые вопросы: "В чем я хотел бы ограничить свободу соседей? И с какими ограничениями моей свободы с их стороны готов мириться? Почему именно так?", а отсюда и "Для чего вообще я сюда пришел? Для чего мы собрались вместе?" К примеру, когда твои соседи-анастасиевцы включают на своем гектаре громкую музыку (какой-нибудь Динамит FM или радио Energy и т.п.) или грохочущий бензогенератор, когда они нанимают на свои стройки каких-нибудь алкоголиков из деревни, когда они перегораживают дороги заборами и «буреломами» или высаживают саженцы на проезжей части, когда соседские собаки или коровы хозяйничают на твоем участке и т.п., то люди очень остро начинают ощущать, что "мы так не договаривались" и волей-неволей начинают задумываться, а как же все-таки должно быть, и о чем именно нам нужно все-таки договориться. Иными словами, когда ты, не имея цели в своей жизни, попадаешь в компанию таких же "блуждающих лунатиков", то сама жизнь начинает стимулировать скорейшее решение вопроса.

Таким образом, во всех поселениях полным ходом идет серьезная внутренняя и внешняя работа, но только в одних местах люди работают над тем, чтобы понять, чего они хотят, и сформировать какой-то образ будущего, а в других, где это уже сделано, уже пытаются этот образ воплотить.

(4) Эволюция отношений в нашем поселении.

Я думаю, многие и не раз слышали мысль о том, что противоречие является движущей силой развития и что в системе, где много напряженности и даже конфликтности, потенциал для развития намного выше, чем там, где все уже гладко, слаженно и доведено до блеска. Как было написано в одной книге, "маленький скандал позволяет решить маленькие проблемы, большой скандал - большие". Проблема, конфликт - это как бы нереализованная, нераскрытая сторона нашей реальности, таящая в себе большой потенциал энергии и новые неожиданные цели и направления возможного движения. Это некий поток жизни, которым мы пока не умеем управлять и не умеем использовать, и потому пока просто тупо сопротивляемся, тратя свои силы. Когда же мы перестаем сопротивляться и находим собственные цели там, куда несет нас этот поток, то проблема неожиданным образом превращается в благословение: мы перестаем тратить силы сами и вдобавок находим новые возможности.

За время жизни в поселении у меня (и у других тоже) были случаи, когда изначальная неприязнь к человеку неожиданным образом преображалась в самую искреннюю любовь, естественное, сердечное доброе чувство. Это не всегда происходило осознанно, чаще наоборот, но, кажется, это всякий раз было связано с тем, что я переставал сопротивляться тому "неправильному", "непорядочному", "безнравственному", что я видел в этом человеке, переставал бороться с этим - и в нем, и в себе.

Одну девушку я считал развратной, безнравственной, меркантильной и лживой, почти каждый раз от общения с ней у меня оставалось неприятное чувство, которое я старался скрыть, хотя получалось не всегда. И втайне я мечтал, чтобы она ушла из поселения. Но потом - не совсем однажды, но и не сказать, что постепенно - мне вдруг стало то ли жаль ее, то ли как-то пофигу на все ее недостатки... Это произошло в первую зиму, когда у меня поменялось все - и мысли, и мировоззрение, и отношение к людям. Тогда я вдруг ощутил, как глупо пытаться спасти этот мир от пороков, бороться с Силами Тьмы, строить "Светлое Анастасиевское Будущее", забывая о настоящем, беспокоиться о том, правильно я поступаю или неправильно, "согласно идее" или "противно ей"... Мне захотелось жить сейчас, просто играть, просто наслаждаться жизнью и творить что-то прекрасное - просто из любви к красоте... И теперь, когда я снова смотрел на эту девушку, меня перестало беспокоить, кто она и какая она. А потом я как-то присмотрелся к ней внимательнее и вдруг увидел в ней человека. Живую душу, на самом деле прекрасную и достойную любви... И мы вдруг стали очень дружны с ней...

 У меня в жизни было несколько раз так, когда вражда каким-то образом превращается в дружбу. И, что удивительно, эта дружба намного глубже и прочнее, чем та, которая бывает до вражды. Как будто между нами появляется какая-то общая тайна, понятная лишь двоим, какой-то язык, неведомый для непосвященных... Такому другу ты готов все простить, а еще точнее, на такого друга невозможно обидеться по-настоящему, ибо мотивы его поступков для тебя открыты и понятны, а раз так, то и не на что обижаться - все равно, что на самого себя. Хотя при этом мы остаемся разными, со своими взглядами и поведением...

Другой случай - у нас есть женщина, до крайности деловая, бизнес-вумен. И ее манера мышления и разговора казались мне до того грубой, что очень трудно было это переносить. О духовности она говорила такими фразами: "Ну, у кого ощущалки работают, тот в этом шарит. Понятно, да?". Хотя при этом она жуткий эстет: если гвозди, которыми ондулин прибит к крыше, забиты не ровно в линеечку, то это ее очень терзало. И тут вдруг, однажды - это было в конце октября 2006, когда в спешке, с колоссальным напряжением сил, практически одними женщинами строилась ее баня, когда не хватало ни людей, ни инструментов, когда мы клали кирпичную кладку при температуре, близкой к нулю и т.п. - я вдруг посмотрел на нее по-другому и увидел в ней женщину. Она стояла у стены своей недостроенной бани, в какой-то заляпанной малярной спецовке, в белой косынке, и, кажется в этот момент она поняла или ей сказали, что очередная (до этого она отказалась от еще одной) заказанная ею банная печка сделана плохо и не подойдет... Или еще что-то такое, что нелегко слышать, когда уже приходит зима, и ты осознаешь, что можешь не успеть (для некоторых поселенцев "еще одна зима в городе" - это...)... И вот эта женщина, которая до того выглядела такой самоуверенной и даже наглой, теперь вдруг казалась такой беззащитной перед целой лавиной обрушившихся на нее в связи с ее решением переехать на поля бедствий, что мне на самом деле захотелось что-то для нее сделать. От самого чистого сердца...

Наутро, когда я уже принес инструменты и начал кладку перегородки между предбанником и парилкой, она подошла и сказала: "Дим, я тут подумала... Времени так мало... Наверно, и правда не нужно класть с аркой. Сделай попроще..." - "Не переживай. Сказал с аркой - значит будет с аркой" (поначалу, когда она попросила об этой арке, я был в шоке: она не успевает до зимы элементарно щели заткнуть и печку сделать - а продолжает думать о внешней красоте. Вот ведь женщины!!!").

Эта сложная и драматическая ситуация, через которую мы прошли вместе, обнажила - так часто бывает - куда более глубокие черты души, чем то, что мы оба привыкли показывать друг другу до этого. В критической ситуации было уже не до того, чтобы демонстрировать свое достоинство или спорить о принципах. И после этого мы не могли уже воспринимать друг друга поверхностно и под обычной социальной маской всегда могли разглядеть живые души друг друга.
И с этих пор наши отношения изменились. Мы оба стали свободнее в отношениях - но при этом и заботливее и внимательнее друг к другу - как-то естественно, само собой. Сегодня она торопливо собирается ехать в город, на лице ее озабоченность, день был не самый легкий (не без моей помощи: я слегка поцапался с гостями, которых она привезла в поселение, хотя я и знаю, что она просто не сможет на меня за это обидеться). Я стою у порога и вдруг появляется это: "Тань, мне почему-то хочется сказать тебе что-то хорошее...". Она смотрит на меня, и вдруг вся эта озабоченность и торопливость куда-то пропадает с ее лица. "Зачем что-то говорить?" - улыбается она, и мы крепко обнимаемся. Что-то меняется, переключается в сознании, и для этого действительно порой не нужно даже ничего говорить. Мы просто одним своим присутствием напоминаем друг другу Кто Мы.

Еще один случай. Есть у нас в поселении девушка с очень сложным характером. Ее ну очень трудно полюбить. Взрослые критикуют ее за всякие поступки, далекие от анастасиевской идеи (ну, типа врубила опять какого-нибудь Scooter-а на полполя или проехала на велике по чужим посадкам, хотя ну предупреждали же...). Мой брат, поняв, что она меркантильна и неблагодарна, отказался ей помогать и общаться с ней. И так вышло, что лишь я да может еще пара человек, ругали ее меньше других или тише других (так, что она не слышала ). Ну, иногда помогали (все-таки нельзя же отказать в помощи совсем молодой девчонке, когда она в одиночку, почти без денег строит дом!).

И вот, так вышло, что, не найдя в поселении настоящих друзей, она стала изливать на меня свои мысли, свои страдания, свое настроение... Когда человек тебе открывается и доверяется, на самом деле очень трудно после этого сделать ему подлость. Даже когда представляется случай сказать о ней плохо (ну, по заслугам!), все равно уже не можешь, язык не поднимается. И у нас с ней тоже возникло что-то вроде дружбы. У нас очень далекие интересы, но я не критикую ее даже тогда, когда она признается в откровенно неанастасиевских желаниях... Когда начинаешь глубже чувствовать человека с "неанастасиевскими" желаниями, то как-то не получается уже осудить его. Мне не верится, что кого-то можно исправить и сделать правильным анастасийцем. Можно только не мешать ему самому стать таким.